Вальтер Шелленберг - Мемуары [Лабиринт]

Эта первая перевозка, очень хорошо организованная, проходила так успешно, что швейцарские власти, принимавшие 1200 пассажиров в Кройцлингене, выразили свою признательность. Пассажиры находились в прекрасном состоянии, все, за исключением нескольких стариков, добрались до цели живыми и здоровыми. Продовольствия, которое я вез с собой, было так много, что им можно было бы кормить всех пассажиров еще два дня.

Второй транспорт в количестве 1800 человек из лагеря Берген-Бельзен, подготовленный на основе списков, представленных мне сыном председателя еврейского союза Мюзи, нельзя было отправить, так как обергруппенфюрер Кальтенбруннер отдал штандартенфюреру Бехеру приказ организовать через своего связника Сали Мейера газетную кампанию в Швейцарии с целью дискредитировать операцию Мюзи. Поэтому сразу же после прибытия первого поезда с заключенными в Швейцарию в швейцарских газетах появились сообщения, в которых, в частности, говорилось, что в обмен на освобождение евреев немцы намереваются получить право убежища для двухсот крупных нацистов. Такого рода сообщения были срочно доставлены Кальтенбруннеру, который, воспользовавшись правом делать личные доклады Гитлеру, передал их ему, и таким образом добился приказа об отмене операции. Гитлер тут же отдал распоряжение немедленно прекратить операцию и запретил впредь освобождать евреев. Так рухнула операция, построенная на солидной и респектабельной основе, свободная от каких-либо спекулятивных намерений, тогда как через Сали Мейера, действовавшего вкупе с Бехером, продолжали поступать небольшие группы освобожденных, свобода которых была куплена в результате грязной сделки. Известно, что Бехер за перевозку этих заключенных требовал вознаграждения — за каждого пассажира он получил, как было объявлено, по 1200 швейцарских франков. Все эти темные махинации совершались с согласия Кальтенбруннера.

Попытки генерала Шелленберга возобновить операцию Мюзи потерпели неудачу, натолкнувшись на категорический отказ Кальтенбруннера, который просто сослался на то, что Гитлер запретил освобождать евреев.

Точно такой же отказ встретила и просьба президента еврейского союза Мюзи об освобождении заключенных в концлагере Равенсбрюк француженок, полек и женщин других национальностей, с которой он неоднократно обращался, начиная с конца 1944 года. Мюзи в особенности указывал на то, что освобождение этих женщин произведет крайне выгодное впечатление, которое со временем принесет Германии только пользу. Генерал Шелленберг, придерживавшийся той же точки зрения, что и д-р Мюзи, сделал все возможное, чтобы добиться освобождения женщин. Когда это не удалось, попытался освободить хотя бы часть женщин, список которых он составил. Но и это предложение встретило полное непонимание.

Впоследствии, несмотря на строгое запрещение освобождать заключенных концлагерей, в результате ловких маневров генерала Шелленберга было освобождено большое количество евреев, в том числе семьи Доннебаум, Розенберг, Штаргарт, Цильзер, а также д-р Штяссны и Елена Штайн. Переправить этих людей в Констанц я уже не имел возможности из-за хода военных действий в Центральной Германии, так как связь между Берлином и Терезиенштадтом была прервана. Поэтому лагерному начальству в Терезиенштадте по радио было передано распоряжение немедленно переправить упомянутых лиц в Констанц на швейцарскую границу. Во время поисков членов названных семей Мюзи-младшему удалось вместе со мной тщательно осмотреть лагерь Терезиенштадт и лично побеседовать с некоторыми из указанных заключенных. Интересно отметить, что перед посещением лагеря один из его сотрудников, гауптштурмфюрер Моэс заявил, что семьи, о которых идет речь, все на месте.

В то же время штурмбанфюрер Гюнтер, начальник лагеря, на повторный вопрос Мюзи-младшего ответил, что семьи Цильзер вообще не было среди заключенных Терезиенштадта, что семья Бергер-Роттенбергов в начале 1945 года была переведена в Освенцим, а мужчины из семьи Доннебаумов переведены в лагерь, местоположение которого неизвестно. Противоречивость заявлении сотрудника лагеря и его начальника вызвана тем, что как раз те семьи и лица, которых якобы в лагере не было, в январе 1945 года поступили из Освенцима и были свидетелями событий, о которых общественность не должна была знать. Так как Кальтенбруннер дал строжайший приказ, запрещающий освобождать указанных лиц, начальник лагеря просто-напросто придумал отговорку, сказав, что их нет в лагере.

По мере приближения восточного и западного фронтов к территории Германии, началась эвакуация лагерей, расположенных в прифронтовой полосе. Их узников пешими колоннами перегоняли в тыловые лагеря. Эта мера была совершенно бессмысленной, так как, с одной стороны, положение с транспортом и продовольствием ухудшалось с каждым часом, в результате чего невозможно было вообще обеспечить питанием эти массы людей, а с другой стороны, сотни заключенных, находившиеся в крайне тяжелом физическом состоянии, ежедневно гибли во время переходов.

Результатом обстоятельной беседы между д-ром Мюзи и генералом Шелленбергом явился приказ Гиммлера о передаче лагерей со всеми заключенными войскам союзников. Мюзи, находившийся в это время в Берлине сообщил об этом американской миссии в Швейцарии, сотрудники которой уведомили об этом Вашингтон. Через несколько дней пришел ответ из Вашингтона, в котором союзниками высказывалось согласие с этим предложением, а также сообщалось, что генералу Эйзенхауэру сообщено об этом, что же касается русских, то в данный момент не может быть дано каких-либо гарантий. Мюзи-младший, 9 апреля 1945 года выехавший из Констанца в Бухенвальд, чтобы встретиться со мной в Веймаре по поводу поисков некоторых заключенных, получил от своего отца поручение сообщить ответ союзников относительно прекращения эвакуации лагерей непосредственно в Берлин. Вследствие близости фронта и сильных воздушных налетов встреча с г-ном Мюзи-младшим в назначенный срок не состоялась. Чтобы не терять времени, г-н Мюзи один отправился в концлагерь Бухенвальд, расположенный вблизи Веймара. Прибыв в Бухенвальд, он встретил там сильную нервозность и сразу же заметил признаки начавшейся эвакуации. Несмотря на это, он связался с адъютантом начальника лагеря, попросив его сообщить интересующие его сведения о разыскиваемых заключенных. Адъютант заявил, что в данный момент он не может ничего сообщить, да и вообще он собирается эвакуировать лагерь согласно приказу Гиммлера. В лагере, по словам Мюзи-младшего, царила такая неразбериха, что было бессмысленно оставаться там дольше.

Его так напугало нарушение немцами договоренности с союзниками, что он срочно отправился в Берлин, ибо иначе было невозможно связаться со столицей. Следует еще заметить, что Мюзи ужаснуло обращение с заключенными, из которых в его присутствии формировали маршевые колонны. Он рассказал, как узников палками били по головам, сгоняя в колонны. Было страшно смотреть, как людей с печатью смерти на лице выгоняли на шоссе.

Прибыв в Берлин, г-н Мюзи сообщил мне обо всем, что увидел в Бухенвальде, и попросил о встрече с генералом Шелленбергом, которая представлялась ему совершенно необходимой. Через несколько часов Мюзи в моем присутствии рассказал генералу Шелленбергу о событиях в Бухенвальде. Генерал Шелленберг, вначале не осознавший то, что ему пришлось услышать, сразу же связался с личным референтом Гиммлера и сообщил ему обо всем, что рассказал Мюзи, попросив выяснить этот вопрос с Гиммлером и сообщить ему как можно скорее ответ. Как выяснилось на следующий день, приказ Гиммлера был превратно истолкован Кальтенбруннером, который во время личного доклада убедил Гитлера в том, что необходимо обязательно эвакуировать концлагери, которым угрожает приближение противника, чтобы держать заключенных в лагерях Центральной Германии как ценный залог для дальнейших переговоров с союзниками.

Здесь необходимо подчеркнуть, что к тому времени положение во внутренних районах Германии настолько обострилось, что все ощутимее становились признаки дезорганизации, и в результате плохой связи приказы и распоряжения иногда невозможно было выполнить. Разумеется, Кальтенбруннер использовал эту ситуацию для осуществления своих планов.

Надеясь в последнюю минуту хоть что-нибудь сделать для заключенных других лагерей, положение которых из-за чрезмерного скопления заключенных становилось все более катастрофическим, Мюзи-младший остался в Берлине, в то время как генерал Шелленберг пытался, по крайней мере, переправить часть узников южногерманских лагерей в Швейцарию. К сожалению, это было невозможно, так как в результате стремительного русского наступления уже 16 апреля 1945 года сообщение Берлина с Южной Германией было прервано, так что Мюзи теперь даже не мог вернуться на своем автомобиле в Швейцарию. Даже попытка уведомить из Берлина д-ра Штернбуха оказалась безуспешной.